Прошло десять дней…
Бездна. Она казалась бы черной-черной, не будь в ней такого количества звезд, звезд разноцветных и немигающих. В пустоте висит чудесный шар. Освещена только одна половина его. Голубо¬ватая, тающая по краям дымка окутывает освещенное полушарие и двумя узкими лентами заходит на теневую половину. Наша Земля! Такой выглядит она «со стороны», из космического прост¬ранства. Сверкают ее полярные снежные шапки. Белые облака тонкой пленкой задергивают отдельные детали невиданного «гло¬буса». Моря и океаны кажутся не голубыми, а черными…
Это видит профессор Бахарев на огромном экране, когда идет вправо, вдоль щита управления ракетой, мимо бесчисленных шкал.
Мерно бьется электронный пульс пульта управления. Монотонно звучат шаги Бахареоа. Вот он поворачивается и идет назад. Теперь в поле его зрения попадает левая стена центрального поста. Она кажется стеклянной, ибо представляет собой огромное световое табло. На табло прочерчена линия заранее рассчитанной трассы полета. Цели путешествия еще нэ видно, как не видно уже и его начала. Красный огонек ракеты медленно ползет по этой линии, словно нанизанный на нее.
Бахарев поворачивается и идет назад. Должно быть, это безоста¬новочное хождение Бахарева вошло в быт участников экспедиции, стало привычным.
Академик Забродин, отложив ленты с результатами записи при¬боров-самописцев, провожает Бахарева глазами и замечает:
— Со временем космические полеты будут считаться самыми скучными из всех видов путешествий.
— Да, да, Федор! — остановившись, откликается Бахарев. — Иногда мне начинает казаться, что ракета… остановилась. Как тянется, тянется время! Как далеко еще до Венеры!
— Ракета летит со скоростью ОДИННАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ В СЕКУНДУ. — замечает Градов, — пройдено ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ КИЛОМЕТРОВ!
В это время на столике Бахарева мигает синяя лампа и жужжит зуммер радиотелефона.
Jun 15
