Через газотно-журнальное мелькание просве¬чиваются антенны, устремленные в безоблачное небо.
Все, что мы видим, — это воспоминания Ба¬харева. Вот он стоит, склонившись над лен¬той, и лихорадочно перебирает ее руками. Лен¬та, испещренная загадочными значками, — во весь экран. Снимки этой ленты — на страницах газет и журналов. И дикторы всех частей света волнуют своих слушателей сенсацией:
— Новый радиотелескоп Планетной обсерва¬тории принял загадочные сигналы с Венеры!
— Сигналы с загадочной планеты!
— Самая близкая и самая загадочная пла¬нета!
— Кто расшифрует загадочные сигналы?
— Растения-радиостанции!
— На Венере есть жизнь! Так утверждает знаменитый Бахарев!
— На Венере нет и ке может быть жизни. Даже сам профессор Бахарев не обнаружил там воды и кислорода, — слышен властный голос академика Забродина.
Длинной указкой он постукивает по схеме, висящей перед ним. На схеме изображены Зем¬ля и Венера, соединенные двойной пунктирной линией. Забродин продолжает:
— Я предлагаю не совершать посадки на Венеру. Пусть ракета приблизится к планете, несколько раз облетит ее, произведет соответствующие наблюдения и вернется назад, на Землю… В ?а-ключение могу добавить: гипотезу профессора Бахарева о при¬роде Венеры отвергаю не только я. Гипотеза профессора Бахарева не отражает мнения большинства астрономов-планетчиков!
— В подобных вопросах большинство не всегда оказывается правым! — с живостью, свойственной темпераментным людям, от¬зывается Бахарев. Он стоит у своей схемы экспедиции на Венеру. Здесь планеты соединены не двойной, а одинарной линией.
— И докажет это экспедиция не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру, уважаемый Федор Платоныч!
Мы переносимся в квартиру Бахарева. Профессор лежит в кро¬вати, в его руках микрофон. Усталые, больные глаза. Крутятся бобины, протягивая ленту. Бахарев думает мгновение и. напря¬гаясь, говорит в микрофон:
— Это была кульминация, высшая точка спора, который начал¬ся пятнадцать лет назад. Это было… мое поражение.
